Нейромантик - Страница 26

– Вы не смогли удержать операцию под контролем, – сказал Армитаж.

Запахнувшись в просторное дорогое пальто полувоенного покроя, он высился посреди чердака как монумент.

– Хаос, мистер Никто, – ответил Люпус Тот Самый Парень, – вот наш образ мысли и стиль жизни. Вот наша основная сила. Ваша женщина знала это. Мы работали с ней. А не с вами, мистер Никто.

По костюму Люпуса пронесся вихрь угловатых узоров оттенков беж и бледного авокадо.

– Ей потребовалась медицинская помощь. Сейчас ею занимаются. Мы присмотрим за ней. Все в порядке.

Люпус снова улыбнулся.

– Заплатите ему, – сказал Кейс.

Армитаж попробовал испепелить Кейса взглядом.

– Мы не получили товар.

– Он у вашей женщины, – ответил Тот Самый.

– Заплатите.

Армитаж деревянно шагнул к столу и вытащил из кармана пальто три толстых пачки новых иен.

– Будешь пересчитывать? – спросил он Люпуса.

– Нет, – ответил «новый». – Платите вы. Вы – мистер Никто. И платите вы за то, чтобы остаться им. А не стать мистером Таким-то.

– Надеюсь, это не угроза? – спросил Армитаж.

– Всего лишь деловые отношения, – ответил Тот Самый Парень, убирая деньги в единственный нагрудный карман своего костюма.

Зазвонил телефон. Кейс снял трубку.

– Молли, – сказал он Армитажу, протягивая ему трубку.

Кейс вышел на улицу, когда в предрассветном сером свечении уже проступили верхушки городских зданий. Ему было холодно, он чувствовал себя неуютно и как-то не на месте. Уснуть в эту ночь так и не удалось. Чердак надоел до смерти. Люпус ушел, за ним Армитаж. Молли находилась неизвестно где под присмотром врачей. Тротуар под ногами Кейса задрожал – прошел поезд подземки. Где-то в отдалении заливалась сирена.

Подняв воротник и ссутулив плечи, обтянутые новой кожаной курткой, Кейс шел по улицам, сворачивая наугад. Бросил в лужу первый на сегодня окурок «Ехэюань» и закурил новую сигарету из бесконечной череды следующих. Он старался представить себе, как сейчас, пока он просто идет по улице, оболочки капсул Армитажа с токсином рассасываются в его крови, микроскопические мембраны изнашиваются и истончаются. Это казалось нереальным. Так же, как и агония и страх в вестибюле «Чувств/Сети», которые он видел глазами Молли. Он поймал себя на том, что пытается вспомнить лица тех троих, которых убил в Тибе. У мужчин лиц словно бы не было, у женщины было лицо Линды Ли. Мимо прогромыхал потрепанный грузовой мотороллер с зеркальными стеклами. В его кузове перекатывались пустые пластиковые канистры.

– Кейс.

Он инстинктивно пригнулся и метнулся в сторону, прижался спиной к стене.

– Сообщение для тебя, Кейс.

Костюм Люпуса Того Самого Парня принял простой сероватый цвет.

– Извини, не хотел тебя пугать.

Кейс выпрямился и сунул руки в карманы куртки. Он был на голову выше «нового».

– В следующий раз, пожалуйста, поосторожнее, Люпус.

– Вот это сообщение: «Зимнее Безмолвие».

«Новый» произнес слова по буквам.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего, – ответил Тот Самый Парень. – Это для тебя, и все.

– От кого?

«Зимнее Безмолвие», – повторил Люпус и кивнул. Колыхнулся розовый гребень.

Костюм «нового» мгновенно сделался угольно-черным, отчего Тот Самый Парень стал похож на тень на старой бетонной стене. Люпус исполнил странный короткий танец, его тонкие черные руки взметнулись – и он исчез. Нет, он все еще был здесь. Просто накинутый капюшон закрыл розовый гребень; трико слилось с серым фоном, воспроизведя пятна и трещинки стены, у которой стоял «новый». Зрачки Люпуса блеснули красным, отразив огни стоп-сигнала проезжающего мимо автомобиля. А через секунду он в самом деле исчез. Окончательно.

Кейс привалился к стене, закрыл глаза и помассировал их пальцами.

В Нинсее все было намного проще.

5

Медицинская компания, услугами которой воспользовалась Молли, располагалась в старом центре Балтимора. Компания занимала два этажа анонимного, без вывесок, здания модульно-рамного типа, похожего на гигантскую версию «дешевого отеля», с капсулами сорокаметровой длины. Кейс встретился с Молли, когда она, ковыляя, выходила из дверей одной такой капсулы, на которых была укреплена табличка с вычурной надписью, осведомляющей всех желающих о том, что здесь ведет прием ДЖЕРАЛЬД ЧИН, ДАНТИСТ. Молли заметно прихрамывала.

– Мне сказали, чтобы я в ближайшие дни ничего не пинала, а то она снова сломается.

– Я виделся с одним из твоих ребят, – сказал Кейс. – Из «Новых».

– Да? С которым?

– С Люпусом Тем Самым Парнем. Он мне кое-что передал.

Кейс вложил в руку Молли бумажную салфетку, на которой фломастером было старательно и четко выведено: «З И М Н Е Е Б Е З М О Л В И Е».

– Он сказал… – Но ее ладонь прижалась к его губам, требуя молчания.

– Пойдем поищем, где можно скушать краба, – сказала Молли.

После завтрака в Балтиморе, во время которого Молли анатомировала своего краба с пугающей легкостью, они отправились на подземке в Нью-Йорк. Кейс уже научился не задавать вопросов; Молли отвечала однообразными знаками, призывающими к молчанию. Похоже, нога заметно беспокоила ее, и поэтому она помалкивала.

Худенькое чернокожее дитя в деревянных бусах, с антикварными резисторами, туго вплетенными в волосы, открыло им дверь лавочки Финна и провело их внутрь по туннелю из разнообразного хлама. Кейсу показалось, что утиля в коридоре с их последнего визита прибавилось. А еще ему показалось, что состав барахла тоже неуловимо изменился, будто оно здесь с течением времени созревало, переходило в какое-то иное качество, неслышно нарастали невидимые хлопья, выкристаллизовывалась эссенция забытых технологий, тайно произрастающих на свалках Мурашовника.